Если мы возьмем самые популярные юмористические шоу, наиболее успешные, те, что попадают на федеральные каналы, они переполнены жутким ехидством в отношении происходящего на России. На канале ТНТ, несмотря на его декларируемую провластность, очень жестко шутят о том, насколько российская армия боеспособна. В шоу "Уральские пельмени" на канале СТС постоянные издевки по поводу мельдония, того, что российские спортсмены его принимают все. Общество, апатичное и ждущее, уже слегка, наверное, устало ждать, – такая накатывающаяся тоска, ощущение, что можно прождать очень долго и ничего не дождаться. Российское общество начинает походить по своим эмоциям на общество белорусское – до того, как с Лукашенко сняли санкции. Есть настроение некоторой обреченности, стало поменьше обычного московского блеска, радости в глазах.

– Вы приводите в пример Белоруссию. Но в Белоруссии это не приводит ни к каким политическим последствиям. Ждут и ждут, причем давно уже ждут, продолжают ждать, и все у властей хорошо.

– Во-первых, Беларусь – чемпион по получению рабочих виз в Евросоюз, сотни тысяч людей уехали учиться, жить и работать в соседнюю Польшу, Чехию, Германию и так далее. То есть они не просто ждут. А во-вторых, нельзя игнорировать политическую активность в Белоруссии. Я участвовал в нескольких митингах и скажу, что даже при самом злом Лукашенко там собиралось несколько тысяч человек, несмотря на то что большинству грозило административное преследование, люди выходили, пели белорусские песни и так далее. Сказать, что Белоруссия полностью была погружена во мрак и тьму, абсолютно никак не двигалась, нельзя. Жизнь всегда есть и бьется. Там тоже ждут. Я слышал выступление одного белорусского оппозиционера, он просто кричал: я жду 25 лет. И ему придется ждать еще лет 25, потому что Александр Григорьевич демонстрирует просто богатырское здоровье и нацелен на долгожительство. Но тем не менее этот белорус говорил о том, что будет ждать, ждать и ждать, чего бы это ни стоило.

– Это только подтверждает мои слова.

– Если у тебя есть силы ждать – это показатель того, что у тебя есть силы. Человек, который ничего не ждет, он совсем по-другому себя ведет. А если есть возможность ждать, это показывает, что люди не мертвы, какой-то огонь в них тлеет. Если удачно сложатся обстоятельства, если подует сильный ветер, то пламя разгорится, все будет так, как должно быть.

– Вы говорите, что три года назад глаза россиян горели патриотическим огнем, в каком-то смысле это был огонь некоего нового российского национализма. С вашей точки зрения, он ушел, ничего не осталось и ничто не сможет его снова распалить?

– На мой взгляд, он полностью провалился. Русский национализм до 2014 года был последней большой политической идеей, у которой был некоторый карт-бланш. С коммунистами было все ясно, на либеральных силах висело обвинение в "обнищании 90-х", а в русском национализме, поскольку он себя никак, по большому счету, не проявил в 90-е и нулевые, казалось, есть какая-то надежда. В 2014 году буквально за два-три месяца русский национализм показал себя и был отвергнут.

Об этом мы можем судить по такому признаку, например: 4 ноября на России проходят Русские марши, марши русских националистов. Там есть и национал-демократы, и те, кто за монархию, и те, кто за радикальную православную республику наподобие Ирана. Туда приходят все. С недавних пор этот марш разделился – на марш в Марьино (это спальный район Москвы), и марш от метро "Октябрьское поле" – тоже спальный район, но в противоположном конце Москвы. На тот, что в Марьино, приходят крепкие молодые люди из спортивных залов, из фанатских группировок. Я провел микроэксперимент: взял имперский флаг желто-бело-черный, накинул на себя и попытался встроиться в колонну – одну, другую. Меня выгнали из двух колонн, сказали: имперская идея не катит, отойди от нас.

Люди, верящие в империю, которая присоединяет Крым, возвращает себе во владение Финляндию, Польшу, империю старого романовского образца второй половины XIX века, – приходят на Октябрьское поле. В прошлом году на Русском марше там было около двухсот человек – возрастом хорошо за 50, седые, странные, какое-то собрание фриков. 200-300 человек в форме белых офицеров, с портретами Николая II, с лозунгами, что мы все себе вернем, Константинополь захватим, они не то что меньшинство – это люди, которые не пользуются вообще никакой поддержкой.

А у молодых люди, которые ходят в Марьино, лозунги, как правило, это лозунги украинского Майдана, просто переведенные на русский. Совсем недавно там появилась кричалка "Слава России, героям слава", что является переводом знаменитой украинской кричалки, украинского лозунга. То есть имперская идея была, в 2014 году люди ее попробовали и поняли, насколько она связана со всякими губительными практиками для современного общества. Эта идея отвергнута, она никого сейчас не волнует, не интересует.

– Вы принадлежали к одному из националистических течений, потом отрицательно отнеслись к действиям России против Украины. Националистическая идея – это целый спектр течений. Среди них и крайние формы, неонацизм: нападения на приезжих и прочее. А сейчас вы говорите, что часть националистов, поддержав действия России против Украины, доказала свою несостоятельность. В какой-то форме у национализма сохраняется нормальное политическое будущее на России?

– В качестве маргиналов. В Русском марше 2011 года, например, участвовал Алексей Навальный.Была конкретная программа – использовать реально существующее раздражение, которое вызывает наплыв эмигрантов в Москве, например, для усовершенствования миграционного законодательства Российской Федерации. Это раздражение выплескивалось, были конфликты на улицах, в спальных районах, был большой погром в Бирюлеве. Обычная история, когда непонятно, кто первый начал, а в итоге – два трупа, изнасилованная девушка, – и люди начали выходить из домов и громить палатки.

Это говорило о том, что правоохранительные органы не работают. Чтобы их подтолкнуть к этой работе, можно было использовать энергию Русских маршей, националистов. После оккупации Крыма проблемы остались те же, но об этом просто перестали говорить, это перестало всех интересовать. Сегодня никто не собирается следить за тем, во сколько России обходится, допустим, содержание северокавказских республик. Нынешний национализм совершенно утратил свою повестку. Если прежде на Русские марши в Марьино приезжало до 10 тысяч человек, то на последнем было, как мне показалось, не больше тысячи. Русский национализм показал себя, общество его увидело и отвергло. Вряд ли это кого-то заинтересует в ближайшее время.

– Но вот "имперские" фрики, о которых вы говорите, – ведь именно "имперскость" процветает в пропаганде. Мы видим, что люди с подобной патриотической риторикой довольно агрессивно себя ведут в общественной жизни: нападения на выставки и собрания, требования запретить, закрыть. И вы считаете этих людей маргиналами на современной России?

– Я абсолютно в этом уверен. Если мы будем смотреть российское телевидение, то нам покажется, что Киселев – глас народа, будто он знает, что думают русские люди в электричках в 5 утра. На самом деле это не так. Российская пропаганда говорит от лица пренебрежительно малого меньшинства. Есть нападения казаков, но если мы присмотримся, то увидим, что эти казаки существуют за счет государства, – это люди на зарплате, как милиция, но предназначенные для громких акций на камеры.

В 2015 году я сам в какой-то степени был жертвой их нападения на форуме имени Кафки и Оруэлла в Калининградской области. На второй день пришли казаки, – оказалось, существует "балтийское казачество", –они ходят в тельняшках, в бараньих шапках. При расследовании выяснилось, что их содержат за счет грантов от правительства Калининградской области. Для людей, которые называют себя казаками, это, грубо говоря, бизнес. Одеть казачью шапку, странный камуфлированный костюм и напасть на либералов так, чтобы это стало видно в СМИ, – они этим зарабатывают. Это не народ – казаки, это специальная казачья служба.

То же самое касается нападения на Алексея Навального на юге. Это не представители народа – это представители конкретных организаций, которые за это получают деньги. Нанимают странных мужчин, я так понимаю, из категории, которые охранниками работают, они на камеру играют в русский народ. Телевизор не описывает Россию, он пытается убедить россиян в том, что они такие, – на самом деле это совершенно не так. В Москве был велопробег при минус 30 градусах, – когда вы смотрите на эту картинку, вам кажется, что россияне – какие-то совершенно безумные оторванные люди, которые могут при минус 30 кататься на велосипеде по снегу. И вы понимаете, что это образ, который внушают, пытаются навязать. Российское общество сопротивляется.

– Среди тех, кто катался тогда на велосипеде, были люди, которые искренне считали, что кататься в мороз – нормально и хорошо. А когда вы говорите про электрички, – я уверен, что значительная часть людей в электричках считают, что "Крым наш". Когда была история с белорусской границей, началось подспудное обсуждение, не ждать ли и там "зеленых человечков". Не будет ли достаточным для Кремля – чтобы протянуть патриотический подъем еще год до президентских выборов – изобрести нового какого-то врага, например, в виде Беларуси с неопределенным враждебным Западом у нее за спиной?

– Я не уверен, что оккупация Витебска или, скорее, Гомеля, потому что это абсолютно русскоязычный промышленный город вроде Донецка, только в Беларуси, кого-то обрадует на России. Поскольку имперская идея, как мне кажется, иссякла, оккупация земель не даст такого подъема, который был бы сопоставим с Олимпиадой и с первыми неделями Крыма. Это неинтересно никому – мое личное богословское мнение. Я хотел бы вернуться к вопросу сопротивления общества пропаганде. Это сопротивление в форме саботажа. Когда тебе говорят – сделай, а ты все это пропускаешь мимо ушей. Потом к тебе приходят социологи и спрашивают: ты поддерживаешь то, что говорят по телевизору? Ты говоришь – поддерживаю, а по факту никаких действий не совершаешь.

Если мы посмотрим на статистику призыва в российскую армию, то увидим, что российская пропаганда за три года работы, израсходовав миллиардные бюджеты, смогла поднять призыв лишь на 20 процентов. Если пропаганда не в силах убедить 18-летнего юношу, что нужно брать в руки оружие, надевать камуфляж и идти в армию, то это свидетельствует о ее низкой эффективности. Ни имперская идея, ни другие идеи, которые внушаются, не очень-то принимаются обществом. Когда говорили о Крыме, то он был взят "вежливо", мол, просто взяли и за это ничего не будет. Если бы российское общество сразу знало, что ему за это будет, если бы россияне в 2014 году знали, что 30 миллионов из них окажутся за чертой бедности, что будет спад в экономике, и он будет затягиваться, будет обесцениваться рубль, – я думаю, глаза горели бы меньше. Может, они бы сказали, что этого и не надо.

Российское общество мне кажется абсолютно проевропейским, буржуазным, мещанским, тихим, не сильно лихим, – ему не очень нравится воевать, не очень нравится слушать сводки о войне. Кстати, по поводу националистов: в 2011–2012 годах в той среде, в которой я находился, всерьез обсуждалось, что необходимо избавиться от Кавказа именно потому, что там приходится воевать, а мы не собираемся воевать, мы европейская развитая постиндустриальная нация, мы не воюем, а развиваем нашу экономику – сильнее, выше, быстрее, – и другим ничем не занимаемся.

– У вас в "Фейсбуке" было недавно два поста, в одномвы говорили, что Путину, может, и нравится сравнение со Сталиным, но на самом деле он просто плохой администратор, который потерял на ровном месте Украину, Беларусь и половину экономики. А в другом, что последние три года Россия идет в сторону трав и казачества, и потому – из соображений целостности образа – вы против запрета на гомеопатию. Через год президентские выборы. Путин, наверное, может их выиграть без всякой лишней суеты. Но если он захочет представить россиянам целостную картину, где он мощный лидер, есть в запасе какие-нибудь новые идеи?

– Экономический рост. Если он сейчас скажет, что нашел волшебный ключик: да, останутся санкции, будут проблемы во внешнеполитической сфере, мы будем воевать с Сирией, но я вам обещаю экономический рост, – рост зарплат, вы сможете приобрести больше продуктов, больше вещей, купить новые машины, я верну вас в 2013 год, – думаю, эта идея поднимет его на небеса и оставит там до бесконечности. Проблема в том, что у него такого ключика, скорее всего, нет, его ни у кого нет. Кроме экономических идей я не вижу никаких. Церковь в качестве организации, которая легитимирует Владимира Владимировича, потенциал уже израсходовала. Империя закончилась, советское прошлое тоже закончилось. Красивых идей и образов не осталось. Может, они что-то придумают, но я ничего такого не вижу. Весь набор идей, связанных с российским, с русскостью, использован, израсходован, выработал свой ресурс.

Ион Михай Пачепа

Книга «Дезинформация» рассказывает о том, как советские спецслужбы организовывали кампанию дискредитации неугодных им лидеров (например, папы Пия XII), внедрялись во Всемирный совет Церквей и другие респектабельные организации, разжигали антиамериканизм в мусульманском мире и с конца 60-х годов вдохновляли терроризм на Ближнем Востоке, пропагандируя антисемитизм. Любопытная деталь: глава КГБ Юрий Андропов распорядился перевести на арабский язык и распространять знаменитую фальшивку — «Протоколы сионских мудрецов»

Генерал Пачепа вспоминает разговор с генерал-полковником Александром Сахаровским, который на протяжении 15 лет возглавлял советскую внешнюю разведку — Первое главное управление КГБ, и приводит его слова: «В сегодняшнем мире, когда ядерная бомба сделала использование военной силы устаревшим, терроризм должен стать нашим главным оружием». В 1968–78 годах румынские службы безопасности, создававшиеся под надзором Сахаровского, еженедельно отправляли два грузовых самолета с оружием палестинским террористам в Ливан. В архивах Штази (Министерства государственной безопасности ГДР) есть документ об отправке в Ливан только в одном 1983 году автоматов Калашникова и боеприпасов к ним на почти два миллиона долларов. Коммунистическая Чехословакия направила 1000 тонн взрывчатки Семтекс исламским террористам — этого, пишет Пачепа, хватило бы на 150 лет.

По плану, разработанному на Лубянке, террористы начали захват самолетов: в течение одного только 1969 года Организация Освобождения Палестины, получавшая деньги от советских спецслужб, захватила 82 самолета. Генерал Пачепа вспоминает, как в 1971 году генерал Сахаровский показал ему в своем кабинете карту, утыканную красными флажками. Каждый флаг обозначал захваченный самолет. «Это мое изобретение», — похвастался Сахаровский.

Генерал КГБ Александр Сахаровский (1909-1983) решил победить «американский сионизм»

«Дезинформация» — книга не только об СССР. В главе «Времена Путина» говорится о том, как с приходом к власти выходцев из КГБ на России начались политические репрессии, воскресла шпиономания и поднялась волна антиамериканизма. В главе «Империя КГБ» Ион Пачепа вновь цитирует генерала Сахаровского, убеждавшего его, что госбезопасность «обеспечивала жизнеспособность России в течение 500 лет и неизбежно выиграет войну против нашего главного врага — американского сионизма». Автор книги «Дезинформация» приходит к такому выводу: «Варварский КГБ, за время своего правления уничтоживший 20 миллионов человек в своей стране и еще 70 миллионов во всем коммунистическом мире, не только выжил, но и превратил современную Россию в первую в мировой истории диктатуру, которой управляет госбезопасность.

Если во времена холодной войны КГБ был государством в государстве, то теперь он стал самим государством, а Путин оказался богатейшим человеком не только на России, но и во всей Европе». По мнению генерала Пачепы, в арабском мире Кремль продолжает ту же политику, что и во времена Андропова — поддерживает радикальные и террористические группировки. В то время как США объявили войну терроризму после 11 сентября 2001 года, Москва делает все, чтобы поддерживать антиамериканизм в Европе, вдохновляя через своих агентов левые движения на акции протеста против политики США.

Перед выходом русского издания книги «Дезинформация» Ион Михай Пачепа ответил на вопросы Радио Свобода:

— Можно ли проследить связь между группировками исламских террористов, которые в советское время поощрял КГБ, и сегодняшним кризисом на Ближнем Востоке?

— Разумеется. Сегодняшний международный терроризм был зачат на Лубянке после шестидневной войны. В ходе этой войны Израиль унизил двух самых важных союзников СССР на Ближнем Востоке. В те времена власти этих двух стран подчинялись советникам из советского руководства и разведки. В наши времена Кремль обращается ко всему разведывательному сообществу бывшего советского блока, с тем чтобы оно оказывало тайную поддержку огромной правительственной программе по восстановлению советского престижа.

— Почему, на ваш взгляд, Путин решил начать военную операцию в Сирии?

​— Хафез Асад был советской марионеткой. В те годы, когда я принадлежал к высшему эшелону сообщества КГБ, асадовская Сирия управлялась советниками из СССР. После смерти Асада в июне 2000 года его сын Башар занял место отца после безальтернативных выборов в советском духе. «Выборы» Асада состоялись через несколько месяцев после того, как Путин был внедрен в Кремль в результате дворцового переворота, проведенного КГБ/ФСБ. Вскоре после этого Башар Асад стал такой же кремлевской марионеткой.

В обмен на это он получал военную помощь Москвы. В ходе войны 2006 года между Израилем и группировкой «Хезболла» против Израиля применялись автоматы Калашникова, установки залпового огня, изготовленные с российской помощью ракеты «Фаджр-1» и «Фаджр-3», самоходные противотанковые ракетные комплексы AT-5 и «Корнет» российского производства. Устаревшие виды российского оружия пользуются большим успехом у террористов во всем мире, и «плохие парни» прекрасно знают, где их раздобыть. В ящиках с оружием, брошенных «Хезболлой», была маркировка: «Заказчик: Министерство обороны Сирии. Поставщик: Тульское КБ Приборостроения».

— Должен ли Запад сотрудничать с Россией в борьбе с ИГИЛ?

— Можно заключить пакт и с самим дьяволом для того, чтобы побороть своего худшего врага. Теракты в Париже и в российском самолете в Египте, произошедшие в течение двух недель, вполне могут создать новый союз в духе Второй мировой войны. Согласно немецкому репортеру Юргену Тоденхоферу, который успешно проник в ИГИЛ, эта террористическая организация намерена овладеть ядерным оружием и провести «величайшую религиозную чистку в истории» ...

По просьбе Радио Свобода о связи террористов, воспитанных Андроповым, и ИГИЛ размышляет Сергей Жирнов, бывший сотрудник КГБ и СВР, а ныне политический эмигрант, живущий в Париже:

— Как мне кажется, нынешние террористы являются не столько наследниками своих предшественников, порожденных, отобранных, воспитанных, вооруженных и натренированных в наших спецлагерях, сколько их условным перерождением. Так же как и путинские спецслужбы — перерожденцы КГБ, КПСС и СССР. Старики почти все поумирали, но ностальгия у нас осталась. И комплексы неполноценности. СССР был сверхдержавой, потому что предлагал миру глобальную модель. Проблема нынешней путинской России — у нее нет модели даже для своих граждан. Не то что для мира. В арабский терроризм пришло совсем другое поколение. Они больше не играют в коммунизм и революцию, и даже не делают вид, что играют в наши игры. У них игры свои. ИГ не нужно наших денег. У арабов глобально сейчас больше денег, чем у России. Они заняты самими собой и глобальной стратегией радикального ислама. В их понимании. Сугубо своими проблемами (суниты версус шииты с нефтегазовыми вариациями). Но у нас есть общие «враги» — США и Запад. И Путин пытается играть на этом.

А у нас в Кремле, Ясеневе, на Лубянке и в «аквариуме» сидит новое поколение, ностальгирующее по совку и не понимающее, как радикально все поменялось в мире, в геополитических раскладах: Египет предал СССР, слабенький сын Асад пришел вместо сильного отца, погибли старый Ирак Хусейна и Ливия Каддафи — все эти наши бывшие вотчины. Очень существенно поменялись отношения с Израилем. Раньше он был однозначно врагом. Теперь и ни друг, и ни враг. А отсюда изменение отношений с палестинцами. Но главное — больше нет ни СССР, ни коммунизма. Арабский терроризм и угроза ядерного вооружения Ирана позволяют Путину заигрывать с Израилем и продвигать туда свою агентуру.

Поэтому теперь Путин не может им предложить многого. Но сам нуждается в терроризме как факторе международной напряженности. Поэтому я уверен, что у путинского режима сильны нелегальные связи на оперативном уровне (СВР, ГРУ, ФСБ). И у нас есть свой канал внедрения агентуры — Чечня, Татарстан и прочие исламские автономные республики.

Удостоверение Сергея Жирнова

Путин пытается всем этим манипулировать, чтобы оказывать давление на Запад и нефтяных шейхов — наших врагов и конкурентов. Цели и методы наших спецслужб и атмосфера в руководстве разведки сначала после прихода Примакова, а потом и после прихода Путина — все либо осталось прежним, либо постепенно возрождается в старом варианте. И путинская смычка с современным арабским терроризмом — в цинизме и поиске общих врагов на Западе. По принципу: чем сильнее мутить там воду, тем проще с Западом вести переговоры с позиции силы.

Путину довольно хорошо удается манипулировать не глобальным терроризмом, как это было при Андропове, а отдельными группами. И даже просто самому проводить свои акции под их флагом. И таскать каштаны из огня на Западе. Каждый раз, когда падают его акции среди цивилизованных государств, странным образом активизируется террористическая деятельность против Запада, что толкает Путина в его объятия. Схема проста до безобразия, но сработала с Бушем-младшим, а теперь — с Олландом и Обамой.

Дмитрий Волчек, опубликовано 21 Ноябрь 2015 на сайте Радио Свобода